Сердце Беларуси бьется благодаря таким, как Статкевич

• Виталий Портников
• 14.09.2025, 10:25

Сюжет на белорусско-литовской границе станет одним из символом истории Европы.

Одинокий человек на нейтральной полосе между границами Беларуси и Литвы — этот драматический сюжет, как по мне, навсегда останется в белорусской национальной истории как символ непоколебимости и целеустремленности. А если Беларуси удастся возродиться как суверенному демократическому государству — он станет одним из символов истории континента. Мы не знаем, какой будет дальнейшая судьба Николая Статкевича. Но место в будущей истории своего народа он себе уже обеспечил.

Разумеется, этот акт самопожертвования вызывает множество вопросов у тех, кто привык мыслить категориями «здесь и сейчас». И действительно, зачем возвращаться в концентрационный лагерь, если можно поехать в Литву, поправить здоровье, подорванное годами пыток, и бороться с режимом из эмиграции? Что за самовлюбленные подвиги в советском стиле? Почему Статкевич не понимает, что он нужен белорусам на свободе, а не в тюрьме или могиле?

Но это ложная логика, потому что она не учитывает, что у политика и настоящего борца может быть совершенно иное представление о своей миссии и своем месте. В конце концов, в эмиграции ты можешь бороться против диктатуры или оккупационного режима (а в Беларуси оба режима одновременно) десятилетиями — и ничего не достичь. И о тебе вспомнят только в случае, если другим — тем, кто останется дома — удастся свергнуть такой режим. Не будет их, не будет у них сильных лидеров, не будет символов борьбы и самопожертвования — и не будет не только результатов твоих усилий, но и памяти о них. К твоей могиле на скромном эмигрантском кладбище кто-то принесет цветы только тогда, когда люди, оставшиеся на твоей родине, смогут победить зло.

И то, что Николай Статкевич хочет остаться с этими людьми — уже поступок. В конце концов, мы ведь не удивляемся тому, что доктор Януш Корчак решил пойти в газовую камеру вместе со своими воспитанниками. А нацисты, между прочим, обещали популярному педагогу свободу — несмотря на его еврейское происхождение. Получается, Корчак поступил нерационально? Своих воспитанников он все равно спасти не мог, но скольким детям еще мог бы помочь, если бы остался жив! Но это если говорить о рациональности, а не о чести. О необходимости быть рядом с маленькими беззащитными девочками и мальчиками в их последние минуты. Эта необходимость быть рядом — куда более важный мотив, чем мысли о счастливом будущем и успешной педагогической карьере.

Человечество всю историю своего существования разрывается между этими инстинктами — инстинктом выживания и необходимостью защиты собственного достоинства, и отнюдь не всегда возможно решать эти две задачи одновременно. С точки зрения инстинкта выживания, 24 февраля 2022 года первое, что нужно было делать украинцам — собирать вещи, хватать паспорта и бежать как можно дальше от страны, превращавшейся в сплошную зону опасности. И многие так и поступили. Но что бы происходило с Украиной, если бы так сделали все? И если бы люди, стоявшие в очередях в военкоматы — с пониманием того, что уже завтра будут убиты или покалечены — вместо этого стояли бы в очередях на границе? А теперь снова вспомним Статкевича и осознаем, что делать такой выбор вместе куда сложнее, чем в одиночку.

Вообще, в груди Беларуси — настоящей Беларуси, а не той мерзкой декорации, которую за эти десятилетия при попустительстве людей без идентичности создал Лукашенко — если и бьется сердце, то только потому, что есть такие, как Статкевич. Мы не должны забывать, что многие оппоненты Лукашенко — в том числе и в эмиграции — борются с ним только потому, что им надоел старый, тупой и циничный диктатор. Но с точки зрения советской и постсоветской идентичности они не так уж сильно от него отличаются. Поэтому Лукашенко так важно было вычеркнуть из политики таких, как Статкевич. Если говорить прямо — вычеркнуть из политики белорусов. Личная трагедия Лукашенко в том, что президентские выборы 2020 года должны были стать для него триумфом именно потому, что это были первые выборы в «его» Беларуси, первые выборы, среди участников которых уже не было носителей белорусской национальной идеи, — а оказалось, что его ненавидят и стремятся избавиться от него даже в такой кастрированной Беларуси, и что даже над ее баррикадами может появиться ненавистный манкуртам и их чекистским хозяевам бело-красно-белый флаг. Но увидели бы мы этот флаг, если бы годами за него не отдавали жизнь и здоровье такие, как Статкевич?

Чтобы быть преданным какой-либо идее, вовсе не обязательно быть демократом или либералом. Из двух участников знаменитого обмена времен СССР диссидент и противник режима Брежнева Владимир Буковский остался в Англии и сделал блестящую академическую карьеру, а противник режима Пиночета и лидер чилийских коммунистов Луис Корвалан нелегально вернулся домой и годами руководил своей партией из подполья.

Я это не к тому, чтобы упрекнуть Буковского, к которому отношусь с неизменным уважением. Я это к тому, чтобы спросить: в какой из этих двух стран удалось победить диктатуру и создать условия для стабильной демократии? И Корвалан тоже был немолодым человеком после лет в тюрьмах — что мешало ему триумфально вернуться на родину после краха диктатуры, а до того наслаждаться статусом личного гостя Брежнева и бороться из эмиграции?

В такой ситуации мешает только одно — вера в то, что без твоего личного участия не будет никакого триумфа.

І хай на скрыжалі запісана гэта не будзе:

Жалеза, якім катавалі, слязамі Айчына астудзе,

Яна твае болі злякуе рукамі матулі,

Чырвоную ружу прышпіліць да белай кашулі…

Владимир Некляев — Николаю Статкевичу

Виталий Портников, «Фейсбук»