База отчаяния

• Максим Кац
• 29.12.2025, 17:17

Россияне просят разобраться с войной.

Хотелось бы думать, что в этом году все траурные темы для обсуждения исчерпаны. Однако война календарю не подчиняется, для нее нет ни праздников, ни каникул.

Одним из важных событий не только 25-го года, но и последних 1400 дней войны стала первая часть расследования, опубликованная на сайте издания «Эхо». Расследование это получило меньше внимания, чем, на мой взгляд, должно бы. Поэтому мы решили про него сделать ролик. Да и не только поэтому, оно важное.

Команда под руководством Максима Курникова проанализировала огромный массив обращений в аппарат уполномоченного по правам человека в России Татьяны Москальковой. 71% обращений связан с войной напрямую, многие другие – опосредованно. Курников назвал эти документы «базой отчаяния». Сегодня поговорим о расследовании, которое все еще продолжается и обязательно ляжет в историю так называемой специальной военной операции.

Нынешнее российское государство – не самый надежный хранитель персональных данных граждан. Не оказался исключением и сайт с громоздким названием «Федеральная государственная информационная система уполномоченных по правам человека», где принимаются обращения как к Татьяне Москальковой, так и к региональным омбудсменам. С конца апреля по начало сентября этого года был период, когда любой пользователь сайта мог прочитать чужие письма. Достаточно было просто поменять цифру в номере обращения. И все. Сам по себе этот факт крайне неприятный, безотносительно текстов писем. Ведь речь о людях в уязвимом положении, которые излагают максимально чувствительную информацию. А тут просто номер в браузере меняешь и читай себе их подряд. Но журналисты благодаря этой уязвимости изучили массив обращений к уполномоченным за 4 месяца. За вычетом повторяющихся и ошибочных их оказалось 9476. Некоторые коллективные. Одну из жалоб подписали 97 человек. 6739 обращений непосредственно связаны с войной. Из них более шести тысяч касаются российских военных. Одно из них Максим Курников зачитал сам. Разумеется, без указания авторства. Журналисты связались с авторами обращения для подтверждения подлинности, но все цитаты в их расследовании обезличены.

Жена мобилизованного пишет:

У моего мужа психика уже никакая. У него также было пулевое ранение в голову. Каждый день, переворачивая календарь, и мы, и он не понимаем, когда же он вернется домой. У всего есть срок, а если война будет еще много лет? Так он точно с ума сойдет! Ведь должен быть какой-то выход из ситуации. Государство не дало им выбора и отправило их безвозвратно и навсегда — так мне сказала сотрудник военкомата. Я и его мама постоянно впадаем в депрессию, у нее он один сын, она вся больная и еле ходит. Кто за ней будет ухаживать? Мы никому не нужны. Мой муж не желал туда идти, он не доброволец. Их заставляют и давят на них, чтобы они подписывали контракт, чтобы выглядело, будто он пошел туда по собственному желанию. Помогите вернуть мужа домой в семью и посодействуйте по вопросу, сколько конкретно мобилизованным там служить. Путин забыл о них, и никто из детей депутатов не отправился туда.

Команда Курникова подсчитала: среди всех обращений, связанных с военнослужащими, большинство, 60%, посвящено пропавшим без вести.

Эту тему поднимали и мы. В начале 25-го года мы сделали несколько выпусков, исследовав открытые источники, преимущественно посты в соцсетях.

Бригада эта не считается какой-то особенной. Почти не попадала в публикации независимых и оппозиционных медиа. Однако за ней уже второй год тянется шлейф бесконечных постов и сообщений родственников пропавших без вести военнослужащих. Сейчас еще не закончился март 25-го года. Мы решили по вконтактовским постам сосчитать, сколько человек в 30-й бригаде пропали без вести только в этом году. Не учитывая тех, кто не выходил на связь еще с прошлого или позапрошлого года. И не учитывая погибших. Только без вести пропавшие только за начало 25-го года и только в 30-й бригаде.

За годы войны в России сформировалась отдельная социальная группа: семьи пропавших без вести. В тени армии воюющей есть армия ищущих. Эти люди пишут об исчезновении родных, и пишут везде. В тематических сообществах во ВКонтакте и «Одноклассниках», в Телеграме, на форумах, в программу «Жди меня», в отзывах на государственные учреждения, даже в комментариях под моими видео. А прежде малоизвестная соцсеть военчасть.ру, придуманная для поиска сослуживцев, превратилась вообще во всероссийский агрегатор подобных сообщений.

Всего на страничке этой части аж 5 страниц запросов с поисками родных. Отсеяв ошибочные и те, которые дублируют найденные нами посты во Вконтакте, мы добавляем к списку пропавших без вести еще 7 человек. Теперь их 124, известных поименно и почти 150 вместе с теми, кто известен только по позывным. И это только те, кто исчез в 25 году. Людей вроде Алексея Яра, которого семья ищет второй год, мы в список не включили.

Документы, с которыми работал Максим Курников, отличаются от постов и комментариев, которые разбирали мы. Обращения в аппарат уполномоченного по правам человека не публичны. И там люди пишут гораздо более развернуто. Сейчас с вами посмотрим, что они пишут.

Война идет более 46 месяцев. Выборка из нескольких тысяч обращений за 4 месяца довольно узкая, но качественная. В обращениях очень много деталей. Это прямая речь людей, которым путинская война разрушила жизнь.

Ничего не можем узнать. Вся группа, ушедшая на боевое задание, пропала без вести. В части бойцы пропадают целыми группами. Я общаюсь с родственниками сослуживцев сына, за полтора месяца нас уже более 70 человек. В части никто ничего не говорит. Прислали жене сына только извещение о статусе без вести пропавшего. На горячие линии дозвониться нереально. Из 20 госпиталей ответили только четыре. ДНК сдали, ответа нет. Молю Вас о помощи в поиске сына. Ранен он, в плену или погиб? Ведь у него остались трое детей. Пусть вернут хотя бы тело.

В этом обращении речь идет про седьмой отдельный мотострелковый полк из Калининграда. Не стоит путать с седьмой бригадой, одним из самых страшных воинских соединений, про которую мы и сделали целый ролик. А вот седьмой полк, где люди пропадают целыми группами, не на слуху. Лишь однажды мы тут показали обращение матери изувеченного бойца. Он нуждался как минимум в трех операциях, но его отправили в бой. В соцсетях можно найти поток сообщений о людях, пропавших в седьмом полку. Но по нынешним временам, чтобы о соединении стали писать, там должна происходить какая-то исключительная хтонь. А отправка раненых в бой и бесследное исчезновение военнослужащих — это уже не что-то исключительное, просто повседневность этой войны.

Максим Курников: Когда читаешь каждую жалобу отдельно, в общем, ты понимаешь, насколько эта страна тонет в горе. То есть братья ищут своих братьев, сестры ищут своих братьев, отцы ищут своих, и матери ищут своих детей. Дети ищут своих родителей, которые каким-то образом по мобилизации подписали контракт и так далее, и просто исчезли, испарились, их нет. И, знаешь, одна из самых частых фраз, которая там есть, самая частая фраза, это «слезно прошу». Прям вот «слезно прошу» — это какая-то такая фраза, которую мы даже думали в название поставить, но в итоге не стали. А вторая, знаешь, фраза, которая вот в этих обращениях по популярности, что называется, когда если анализировать методами просто статистики такой, частотности слов, это «верните хотя бы тело».

Повседневностью стали и практики, о которых поначалу говорили с ужасом. В обращениях к омбудсменам зафиксированы пыточные ямы и так называемые обнуления, то есть убийства солдат по приказу их командиров. Раненых, которым посчастливилось попасть в госпиталь, командиры записывают в СОЧи, самовольно оставившие часть. Вместо лечения их вышвыривают с коек и гонят воевать. Не просто так министр обороны Белоусов докладывает: показатель возвращения военных в строй после ранения составляет 97%. Так же не бывает.

В СОЧах по документам оказываются еще и убитые, и пропавшие без вести. Дескать, сами сбежали. Армия ответственности за них не несет, куда они там побежали. Поэтому родственникам ничего армия не должна. СОЧинцем может оказаться и действующий военнослужащий. Фактически он воюет, а по бумагам находится в бегах и денежного довольствия не получает.

Часть из возвращенных в Россию военнопленных, так и не увидев родных, идут в новый штурм. Что противоречит всем подписанным Россией конвенциям. Бывший пленный не то что воевать, даже склад охранять не может, его обязаны уволить на гражданку. Однако вернувшимся ставят в вину, что они вместо плена не застрелились и не подорвали себя гранатой, и посылают в бой.

В интервью на канале «И грянул Грэм» Максима Курникова спросили об отношении к семьям военных. Один из зрителей написал, что сострадание здесь, мол, неуместно. И вот что ответил Максим, прочитавший все те обращения.

У меня есть такое качество, которое мне очень мешает жить. Я ставлю себя на место человека, который пишет это. Я когда читаю, вот я читаю это, и я начинаю это чувствовать. Мне после пяти-шести писем стало, честно говоря, нехорошо. И когда мы несколько месяцев работали над этим материалом, я могу сказать, что это один из самых жутких материалов. Это количество смерти, болезней, грязи, поисков, вот этой неизвестности какое-то запредельное.

Мне кажется, то, что Максим назвал качеством, мешающим жить, это огромная сила, которой лишен почти весь провоенный лагерь. За какими-то совсем редкими исключениями.

Мы уже тысячу раз цитировали спикеров, которым 300 тысяч туда, 300 тысяч сюда – все без разницы. За цифрами людей мало кто видит. Мало кто хочет разбираться в частных судьбах.

На днях Владимир Путин наградил Владимира Соловьева орденом «За заслуги перед Отечеством» третьей степени. Телеведущий двинул речь о священной войне, на которой он и его поколение наконец обрели смысл жизни. Но реальным настроением людей, которые потеряли на войне родных и друзей, отвечает вовсе не соловьевская риторика, а то, что говорит Максим Курников. Если бы это было не так, не было бы нужды блокировать все площадки и признавать «Эхо» нежелательной организацией.

В грядущий год мы, думаю, войдем не только с грузом несчастья четырех последних лет, но и с ощущением перелома, который или уже случился, или скоро произойдет. В России уже нет тех, у кого не погиб, не пропал без вести знакомый или знакомый знакомого. Мало тех, кто не устал от бесконечной войны и связанных с ней утрат. Все больше тех, кто слышать не может уже не то что Соловьева, но даже обычных дикторов новостей, которые рапортуют о взятии очередного не известного никому в России села.

В распоряжении «Эха» оказались тысячи настоящих, не телевизионных, а живых голосов из России. Способность прочувствовать горе пишущих обращения, на мой взгляд, дает возможность говорить со страной на одном языке.

Да, обращения граждан, которые изучает команда Курникова, посвящены не только российским военнослужащим. Там есть, например, целый блок жалоб на действия властей на оккупированных территориях Украины. Это тоже одна из центральных тем идущей сейчас войны. Есть письма к омбудсменам, связанные с правами российских заключенных. Все еще предстоит детально проанализировать.

Выложенная на сайте «Эха» публикация – это, по-видимому, только первая часть. Документов, найденных журналистами, может хватить на десятки больших статей, и на разные темы. А в будущем – на историческую монографию.

В конце этого года были запущены еще два важных проекта. «Верстка» составила картотеку из 101 командира российской армии, замешанных в убийстве подчиненных. Схожую базу подготовило издание «Вот Так», там сейчас более 60 фамилий. Такие проекты, как и исследование Курникова, это работа настоящих российских журналистов, идущая в интересах россиян. В интересах россиян работает и «Медиазона», которая поименно считает погибших.

Мало-помалу такая работа, которую никто больше не ведет, будет ставить провоенных спикеров в положение маргинального меньшинства. Они воспевают войну до победного из телевизионных студий, призывают сограждан идти на смерть в телеграм-каналах. С каждым днем дистанция между путинской информационной обслугой и теми, кого они считают своей аудиторией, становится все больше. Аудитория ищет спикеров, которые могут понять ее проблемы, говорят на ее языке. Я уверен, что в новом году будет больше людей в России, кто отложит в сторону пульт и включит VPN. В том числе, чтобы зайти на сайты «Эха», «Медиазоны», Верстки и почитать вот подобные материалы.

Максим Кац, YouTube