«Белорусы просто ждут подходящего момента»
- 7.11.2025, 22:53
Перемены в стране могут произойти внезапно.
Координатор гражданской кампании «Европейская Беларусь» Евгений Афнагель приехал в Литву, когда белорусский диктатор Лукашенко решил освободить более 50 политзаключенных, в том числе литовцев, в обмен на частичное снятие санкций с авиакомпании «Белавиа», пишет крупнейший литовский портал Delfi.lt (перевод — сайт Charter97.org). Мужчина провел пять лет в режимной тюрьме, а теперь благодарит Литву за возможность жить здесь, но предупреждает, что россияне и белорусский режим не дремлют.
Евгений с детства воспитывался в духе противостояния режиму. Он рассказал, что впервые вышел на митинг еще в советские времена — тогда его на акцию протеста взял отец. В 2020 году он был арестован вместе с другими единомышленниками и с тех пор провел пять лет в тюрьме.
— Недавно было ваше интервью, где вы также говорили о закрытии литовско-белорусской границы. Правда, официальная оппозиция в вашей стране несколько осторожнее относится к этому вопросу. Не могли бы вы объяснить ее позицию?
— Прежде всего, я хотел бы поблагодарить Литву за ее принципиальную позицию в отношении Беларуси на протяжении последних пяти лет. Даже находясь в тюрьме, я видел комментарии в официальной прессе, мы не могли читать ничего другого, видел, сколько желчи выливалось на вашу страну. Было понятно, что наши соседи занимают самую четкую и последовательную позицию в отношении белорусского режима. Теперь, когда я вышел на свободу и приехал в Литву, я вижу, что литовское правительство продолжает ту же политику.
Очень хорошо, что литовские политики понимают, что белорусский режим представляет угрозу не только для белорусов, но и для всего региона Восточной Европы, для Литвы. Политические интересы и национальная безопасность для вас важнее торговли, важнее мелочных, сиюминутных интересов.
Последние провокации с воздушными шарами, очевидно, не были случайностью. Они были скоординированы, это проверка реакции литовской стороны, и очень хорошо, что реакция была быстрой, эффективной и логичной. Можно сделать больше. Транзит из Беларуси через Литву в Калининград продолжается, как и прежде. Думаю, закрытие этих возможностей было бы более чувствительным ударом, более чувствительным сигналом белорусскому режиму.
— Польша в последнее время придерживалась несколько иного мнения, к счастью, она изменила его.
— Ваш премьер-министр провела переговоры с Дональдом Туском, и Польша отложила решение об открытии двух пограничных переходов. Раньше, лет 10 назад, у соседних с Беларусью стран не было согласованной позиции, и они, например, боролись за транзит в Клайпеду или Вентспилс, а теперь мы видим, что позиция согласована, чего раньше не было.
Тот факт, что Польша отложила открытие двух пограничных переходов, — хороший сигнал. Чем это будет полезно? Любое правительство держится на деньгах, и белорусский режим не исключение. Чем больше финансовых потоков удастся перекрыть, тем быстрее он рухнет. Это в наших интересах, в интересах граждан Беларуси.
— Почему ваша оппозиция, например, говорит о необходимости открыть транзитную зону для простых людей?
— Для простых белорусов Вильнюс и ближайшие польские города — как глоток свободы. Лукашенко заинтересован в том, чтобы белорусы не ездили за границу. Он сам хочет путешествовать, хочет, чтобы его торговля могла продолжаться, чтобы он мог зарабатывать, а белорусы, по его мнению, должны оставаться дома и работать.
Для граждан нашей страны поездка в Вильнюс или Варшаву — это хорошая возможность, сравнить жизнь дома с жизнью в Европе, и это сравнение не в пользу современной Беларуси.
— На протяжении пяти лет, прошедших после последних выборов мы наблюдаем разгул режима Лукашенко, который проявился в нападении на Украину с вашей территории. А тогда казалось, что все может измениться. Что было сделано не так?
— В 2020 году в Беларуси было уникальное восстание, на улицы вышло огромное количество людей. Несмотря на это, цель не была достигнута. В этом виноват, в том числе, и штаб кандидата в президенты.
Сначала белорусов призвали выходить на улицы только по воскресеньям при том, что люди хотели большего. Они хотели протестовать каждый день, и мы видели эту активность на местах. Видели, как люди организуются, видели подготовку к забастовкам. Многим такой план казался странным и непонятным. Мы протестуем раз в неделю, но почему-то работаем в остальные дни и финансируем режим, тех силовиков, которые нас разгоняют по воскресеньям.
Мирные протесты – это, в том числе, и забастовка. Мы видели цифры потерь, которые понесли госпредприятия, которые пытались бастовать в первые дни после выборов, и понимали, что если бы была длительная забастовка, режим не смог бы ее выдержать. Просто не хватило бы денег.
Кроме того, не хватало решительных действий. В Беларуси после каждых президентских выборов люди выходили на улицы. Я помню историю 2001 года, тогда были протесты, конечно, не в таких масштабах, как в 2020. В то время важную роль в играло движение «Зубр». На центральной площади Минска собиралось от пяти до десяти тысяч человек, но мы смогли занять здание в центре города, над ним был поднят бело-красно-белый флаг. Это было действительно круто.
К сожалению, в 2020 году члены штаба и сама Светлана Тихановская очень боялись протестов. Она уехала в Вильнюс, призвав белорусов не выходить на улицы. Потом, все время, пока шло противостояние, протестная активность просто гасилась. Люди хотели протестовать, были готовы к решительным действиям, они были готовы что-то делать, но нам отвечали, что все, что от нас требуется, – это ходить, размахивая цветами и воздушными шариками.
Нам нужно было действовать решительно, занимать здания, телевидение – такие возможности были. Это были бы ненасильственные действия. Опыт Украины, Армении показывал, что любой выход на улицы должен заканчиваться хоть какой-то победой, какими-то результатами. Их отсутствие, на мой взгляд, было тогда главной ошибкой.
– Белорусы больше не выйдут на улицы?
– Думаю, революционная ситуация в Беларуси остается. Да, сейчас продолжаются серьезные репрессии. Каждый день - новые аресты, новые политзаключенные, и это один из показателей того, что Лукашенко боится. Он понимает, что где-то что-то может внезапно вспыхнуть. Для того, чтобы это произошло, возможно, достаточно какого-то незначительного фактора, например, поражения России где-то на фронте, роста цен, какого-то конфликта внутри правительства.
Люди, вышедшие на улицы в 2020 году, никуда не исчезли. Часть, как мы знаем, уехала за границу, но большинство остается в Беларуси, их родственники, те, кто голосовал против Лукашенко, тоже никуда не пропали. Я не в Беларуси, мне сложно оценивать ситуацию, но я сужу по людям, с которыми общаюсь, даже по охранникам в тюрьме. Я вижу, что отношение к режиму не изменилось. Белорусы просто ждут подходящего момента.
- Вы провели пять лет в тюрьме, ваша позиция не изменилась, режим вас не сломил.
- В сложные моменты я думал о том, что сейчас происходит в Украине. Мы сидели в тюрьме, там люди погибли на фронте. А ведь у нас одна цель. Украинцы, литовцы, поляки, все европейцы понимают, что агрессию с востока нужно остановить.
– Вы не в первый раз говорите, что ваш тюремный опыт несравним с тем, что переживают украинцы.
– Можно сравнить, что люди делают ради своей свободы. Самая большая жертва ради свободы – это собственная жизнь. Мы видим, как жертвуют своими жизнями украинцы, белорусы, другие люди, сражающиеся за Украину.
– Вы говорите о том, что война неизбежна и в странах ЕС, и в Литве, если она продолжится. Почему вы так считаете?
— Я историк по образованию и вижу историю России как государства, способного жить за счет постоянного расширения. Как монголы в свое время. Как только расширение заканчивается, в России начинается кризис, начинается распад, какие-то ее части отделяются, происходят революции, перевороты, резкие перемены. Поэтому Россия была и остается угрозой для Европы. Российская геополитическая доктрина говорит о том, что, как минимум, территория бывшего Советского Союза — зона российских интересов. Тех, кто читал об этом, кто знаком с историей, не удивило, что Россия напала на Грузию или на Украину. В этом суть России как азиатской империи, она вряд ли изменится. Страны, граничащие с ней, должны адекватно реагировать на провокации, что, слава богу, сейчас и происходит. Или Россия будет расширяться за счет Украины, Беларуси, стран Балтии, другими путями, или ее остановят, что неизбежно приведет к большим переменам в Европе. Поражение России, скорее всего, приведет к отделению от нее части национальных республик.
— Вы сейчас живете в Литве, чувствуете ли вы, что литовцы это понимают?
— Я вижу, что военные и политики в Литве это понимают, но вижу и жалобы со стороны граждан страны на закрытие границ. Надеюсь, что эти сиюминутные интересы отойдут на второй план. Ведь вопрос в следующем: сегодня из Беларуси летят воздушные шары, завтра полетят беспилотники, а послезавтра может произойти все, что угодно. В Украине тоже все началось с провокаций.
— Станет ли Беларусь независимой страной, куда люди будут с радостью ехать?
— Уверен, что это произойдет при нашей жизни. Я помню распад Советского Союза. Параллели очевидны: тогда был Афганистан, сейчас Украина. В Афганистане оккупационная армия фактически контролировала 90 процентов территории, но война продолжалась, истощая силы Советского Союза, были санкции, сильная позиция Запада.
Если бы кто-то сказал в 1988 или 1989 году, что СССР распадется через год, все бы покрутили пальцем у виска. Но потом были Тбилиси и Рига, январь 1991 года в Литве, референдум в Украине. Советского Союза больше нет. Казалось бы, самое большое, самое мощное в военном отношении государство в мире исчезло в мгновение ока. То же самое произойдет и сейчас. Россия ведет войну, которая ее изматывает. Пусть русские продвигаются вперед на несколько метров по фронту, но они несут огромные потери.