Максим Винярский: Смешно слышать, что протесты 2020 года случились спонтанно
- 6.10.2025, 14:31
За свободу нельзя бороться только по выходным.
Максим Винярский — координатор гражданской кампании «Европейская Беларусь». Он более 25 лет противостоит диктатуре Лукашенко, не раз проходил через тюрьмы и аресты. В январе 2021 года Винярского задержали силовики. Его осудили вместе с другими активистами «Европейской Беларуси» за «подготовку к массовым беспорядкам» на пять лет колонии.
11 сентября 2025 года он был освобожден и принудительно депортирован в Литву вместе с другими бывшими узниками совести.
В интервью сайту Charter97.org Максим Винярский рассказал о своем пути борьбы с режимом Лукашенко, о событиях 2020 года, заключении и будущем Беларуси.
— Хочу вспомнить свою первую акцию протеста. Это был первый Марш Свободы — 17 октября 1999 года. Я выходил на него совершенно сознательно. В моей семье было принято следить за событиями в стране, и поэтому все знали, что произошло с Верховным Советом и когда должны были состояться президентские выборы. Если первые выборы президента прошли в 1994 году, то следующие должны были быть в 1999-м, а не в 2001 году.
Я был в курсе того, как произошел госпереворот, как в нашей семье обсуждали так называемый «референдум», на котором якобы проголосовали за лукашенковскую конституцию. Было очевидно, что власть переступила все возможные границы. К моменту Марша Свободы уже не было генерала Юрия Захаренко. Позже мы узнали, что с ним произошло. Не было уже Виктора Гончара и Анатолия Красовского — режим Лукашенко их похитил и убил.
Было ясно, что терпеть это дальше — значит самоустраняться от участия в жизни страны и тем самым разделять ответственность за происходящее. Я был уже совершеннолетним, имел право голоса и понимал, что несу гражданскую ответственность за то, что происходит. Я видел, что система на всех уровнях прибегает ко лжи, запугиванию и насилию. И понял: с этим нужно что-то делать.
Сначала я вступил в организацию «Молодой фронт», а потом познакомился с теми, кто позже стоял у истоков движения «Зубр»: Евгением Афнагелем и Павлом Юхневичем. Некоторое время мы действовали параллельно, а в 2004 году я полностью присоединился к «Зубру».
Все президентские выборы и политические кампании, которые проходили в Беларуси, мы потом переживали вместе в гражданской кампании «Европейская Беларусь». Так было вплоть до 2020 года — и, возможно, так будет и дальше.
— Каким вы запомнили 2020 год? Что стало для вас самым сильным впечатлением того времени?
— Подготовка к протестам 2020 года — это была долгая и, конечно, очень энергозатратная работа. Смешно слышать, когда кто-то говорит, что все случилось спонтанно. 2020 год стал неожиданностью лишь для тех, кто «прозрел» только тогда и впервые увидел возможность действовать. Но «Европейская Беларусь» шла к этому с 2015 года. Уже в 2017-м, во время протестов против «тунеядского» декрета, стали понятны настроения людей.
Для подготовки к масштабным акциям протеста мы использовали парламентскую кампанию 2019 года. Мы понимали, что выборов в стране нет, но все равно создавали инициативные группы, выдвигали кандидатов, проводили пикеты и акции протеста — просто чтобы контактировать с людьми, говорить с ними, готовить их к следующему этапу борьбы.
Поэтому 2020 год стал результатом многолетней работы и подготовки. Уличная часть кампании удалась почти полностью. Режим Лукашенко это также понимал: еще с 2017 года власти пытались заранее «переломить» активистов, запугать, изолировать. Кого-то удавалось нейтрализовать, кто-то находил способы продолжать борьбу. Но все же у нас хватило людей и опыта, чтобы собрать подписи, провести агитацию и вывести людей на улицы.
Проблемы начались, когда к протестам подключились люди без опыта, не до конца понимающие, что такое настоящая борьба за свободу. За свободу нельзя бороться по выходным. Это образ жизни. К сожалению, часть тех, кто влиял на ситуацию, не понимали этого.
Жаль, что не удалось реализовать кампанию экономических забастовок. Люди поняли, что без этого не обойтись, но уже после того, как по уличным протестам был нанесен тяжелый удар. Многие лидеры внутри страны оказались в тюрьмах или под постоянным давлением. Когда стало ясно, что на улицах невозможно продолжать борьбу, люди пришли к выводу, что нужно полное прекращение сотрудничества с режимом — через забастовки и экономическое давление.
Если бы это понимание пришло в начале августа 2020 года, думаю, сегодня мы жили бы в свободной стране.
— Что помогало сохранять силы и внутреннюю свободу в неволе?
— Нужно понимать, что никто из нас не сражается в одиночку. Вокруг всегда есть люди — те, кого ты выбрал сам, и те, кто оказался рядом по воле обстоятельств. Источником силы в неволе становятся именно люди рядом.
Лишение свободы — это не всегда полная изоляция. Большую часть времени ты находишься с другими людьми. И важно искать опору в их позитивных качествах, поддерживать их, а не впадать в уныние. Если тебе кто-то помог, ты сам должен быть готов помочь. Нужно распространять оптимизм, а не пессимизм.
Это то, чего больше всего боятся прислужники режима. В колониях запрещают заключенным даже делиться между собой чем-то — конфетой, шоколадкой. За это могли отправить в ШИЗО. Режим боится именно взаимопомощи и солидарности между людьми.
Поэтому не стоит ждать помощи — попробуй сделать что-то сам. Если ты уже оказался там, смотри вокруг: кому и чем можешь помочь. Увидев это, другие поступят так же. Это как снежный ком, который невозможно остановить никакими наказаниями.
Принципы, по которым стоит жить, чтобы пройти этот путь, давно известны: «Не верь, не бойся, не проси».
Не верь тюремщикам и их приспешникам. Не бойся угроз. И не проси ничего у тех, кто узурпировал власть. Кстати, именно это больше всего раздражает тюремщиков. Они хотят, чтобы ты зависел от них, постоянно что-то просил. А когда человек игнорирует их «мелкие подачки» и спокойно держится, они теряют над ним власть.
— Ваше «освобождение» оказалось насильственной депортацией. Что вы почувствовали, когда вместо возвращения на свободу вас вывезли из родной страны?
— С одной стороны, это абсолютный негатив. Очередное «дно», когда людей незаконно лишают гражданства, даже не пытаясь прикрыться законом.
Но одновременно я испытал радость, когда увидел рядом своих друзей: Евгения Афнагеля, Андрея Войнича, Дмитрия Козлова, Николая Статкевича, Геннадия Федынича, Владимира Мацкевича. Мы столько лет шли вместе, и в тот момент мне было просто радостно снова видеть этих людей.
Все, кто участвует сегодня в репрессиях, должны понимать: мир маленький и круглый. За все придется отвечать. Те, кто оправдываются «приказами», не уйдут от ответственности. И если не сегодня, то после падения режима, когда власть вернется к народу, они предстанут перед законом. Тогда, по крайней мере, с ними поступят по справедливости.
— Что, на ваш взгляд, изменилось в белорусском обществе за последние годы?
— Во время нашего выдворения стало особенно видно, как должен вести себя человек, который чувствует ответственность за страну. Это показал пример Николая Статкевича. Он понимал последствия, но не позволил себя насильно вывезти. Это поступок настоящего лидера.
На этом фоне странно выглядят те, кто до конца не ответил на вопросы, которые к ним были заданы, а теперь делают вид, что «отвечают за страну». Есть люди, которые стараются отвлечь внимание общества от главного — от того, что в Беларуси не прекращены политические репрессии.
Вся эта «торговля» судьбами политзаключенных могла бы иметь смысл, если бы она вела к настоящим политическим переменам — прекращению репрессий и освобождению всех узников. Но торговаться за то, где будут находиться один-два человека, — в колонии, в ссылке или под домашним арестом, — нельзя назвать освобождением.
Мы выходили не за гранты и должности. Мы выходили, чтобы изменилась жизнь страны. Этот процесс не одномоментный. До нас были люди, которые платили свободой, здоровьем, а иногда и жизнью за шанс Беларуси на будущее. Будут люди и после нас. Важно понимать, на чьей ты стороне: на стороне марионеток, озабоченных личным пиаром, или на стороне тех, кто действительно готов нести ответственность за будущее Родины.
— Что бы вы хотели сказать белорусам — и тем, кто остался в стране, и тем, кто за границей?
— Политическая ситуация вокруг нашей страны может измениться в любой момент. Для меня несомненно одно — я собираюсь вернуться в Беларусь. Будущее страны волнует меня не меньше, чем прежде, а, пожалуй, даже больше.
Я уверен, что у нас есть шанс решить эту проблему и вернуть страну себе. Главное сейчас — не впадать в истерики, не жалеть себя, не заниматься самокопанием. У нас есть страна, и у нас есть обязанность за нее сражаться.
И я убежден — в этой борьбе мы обязательно победим.